«Деньги не вернут мне прежнего мужа». Семья Абдусаламовых получила $22 млн компенсации в суде США

Семья российского боксера Магомеда Абдусаламова выиграла суд в США и получит очень большую денежную компенсацию. Корреспондент «Матч ТВ» Вадим Тихомиров поговорил с Баканай Абдусаламовой, чтобы узнать, какими были для нее три года борьбы за справедливость и здоровье своего мужа.

2 ноября 2013 года в Нью-Йорке россиянин Магомед Абдусаламов впервые в карьере проиграл боксерский поединок: он уступил кубинцу Майку Пересу единогласным решением судей. После боя Абдусаламов почувствовал себя плохо, стал терять сознание и был доставлен в госпиталь на такси. Врачи определили кровоизлияние в мозг и ввели боксера в состояние искусственной комы. В декабре Абдусаламова вывели из комы – и для его семьи запустились два выматывающих процесса. Первый – реабилитационный, связанный с тем, что после комы боксер не мог двигаться и разговаривать. Второй – судебный, так как, по мнению близких Магомеда, он не получил своевременной медицинской помощи.

В ночь на 9 сентября 2017 года издание ESPN написало, что суд обязал штат Нью-Йорк заплатить семье боксера 22 миллиона долларов в качестве компенсации за полученные Магомедом Абдусаламовым травмы. В числе прочего указывалось, что это самая большая компенсация в истории США за телесные повреждения.

– Все это действительно правда, но суд еще не закончен, мы продолжаем дело, будут еще разбирательства, – сказала Баканай Абдусаламова, жена Магомеда, в интервью «Матч ТВ» через несколько часов после появления новости.

– Но штат Нью-Йорк должен выплатить вашей семье 22 миллиона долларов, и это уже точно?

– Для вас деньги были вопросом принципа, желанием доказать, что кто-то виновен в том, что случилось с вашим мужем?

– Мне сложно сейчас сказать. Понимаете, когда суд начинался, я думала, что к последним судебным заседаниями Маго придет в себя. Думала, его состояние – это на полгода, может быть, на год. Но сейчас, когда понимаешь, что Маго еще не восстановился и для этого нужны большие деньги, и видишь, что ты одна, и все самое необходимое для твоей семьи нужно как-то оплачивать, понимаешь, что нуждаешься и в деньгах тоже.

https://www.instagram.com/p/BUSlv8Zl5FH/

– Я прекрасно понимаю, что вы не выиграли эти деньги в лотерею, но все-таки это огромное состояние, которое неожиданно стало вашим – как вы им распорядитесь?

– Мы должны оплатить работу адвокатов, у нас есть долги – около двух миллионов долларов. Плюс из той суммы, которую нам выплатят, десять миллионов будут выглядеть как вложение, которое нас будет обеспечивать ежемесячным доходом, которого должно хватать на содержание семьи и реабилитацию Магомеда. Я надеюсь, что эти деньги помогут создать лучшие условия для восстановления, мы сможем посмотреть, где и какие есть реабилитационные центры, нам проще будет передвигаться.

Как я и говорила, мы получили деньги, но какими бы они ни были, я не могу за них просто взять и вернуть того Маго, который был раньше.

– Что такое долг в два миллиона долларов?

– Это расходы, которые мы понесли по ходу реабилитации. Все процедуры здесь очень дорогие. Просто для примера – 15-минутный сеанс иглоукалывания стоит 150 долларов. Таких сеансов нужно несколько в неделю, и мы делаем их на протяжении трех лет. Специальная кровать для людей, которые не могут передвигаться самостоятельно, стоит около восьми тысяч долларов. Нам нужно платить, чтобы мы могли ездить тренироваться.

– Тренироваться?

– Я так называю физиотерапию, уже привыкла к этому слову, когда говорю про Магомеда. Обычно у нас есть часовые тренировки и помимо них мы занимаемся либо в бассейне, либо к нам приходят и делают иглоукалывание. Дома есть специальный зал, куда мы можем пойти на процедуры.

https://www.instagram.com/p/BOs-OJFDmet/

– У всех боксеров перед боем есть страховка.

– Да, страховое покрытие – десять тысяч долларов… Этого хватит на несколько минут реанимации в клинике в США. Магомед провел в коме два месяца. Я утрирую, конечно, но, когда человек получает такие повреждения, страховка не покрывает даже малую часть. Например, лечение в реабилитационном центре нам помог оплатить Андрей Рябинский (российский бизнесмен, глава компании «Мир бокса», – «Матч ТВ»). Лечение там стоит несколько десятков тысяч долларов в месяц. Но у нас было много процедур потом, по сути, это было лечением в долг – в больнице соглашались, хотя я понимала, что мне сложно будет вернуть этот долг. У меня ничего нет.

Во время реабилитации Магомед попадал в больницу несколько раз. Один раз все было очень серьезно, у него началась сильнейшая инфекция, мы просто не афишировали это. У нас начался остеомиелит (гнойно-некротический процесс в кости, – «Матч ТВ»), сепсис, и состояние Магомеда было очень тяжелым. Мне в какой-то момент казалось, что врачи в принципе решили, что он не справится и думали, что так и должно быть. Я начала кричать, чтобы они что-то делали. Магомед провел несколько недель в больнице. Сейчас мы живем дальше, и у нас все не скажу чтобы шикарно, но нормально.

– Где вы живете?

– В Гринвиче в Нью-Йорке, в доме, который нам предоставил друг семьи Аминулла Сулейманов, он вместе с Андреем Рябинским помог нам больше всего, и я им очень благодарна за это, потому что это была та помощь, без которой сейчас все было бы по-другому. Но очевидно, мы же не можем жить всю жизнь в чужом доме, мы хотели бы купить свой собственный.

https://www.instagram.com/p/BPEqeKUj67k/

– Вы хоть раз виделись с Майком Пересом (соперник Магомеда Абдусаламова)?

– Нет. Зачем?

– Для вас было бы важно, чтобы он лично извинился перед вами?

– Он боксировал на ринге точно так же, как и мой муж. У Магомеда до этого тоже все победы были нокаутами, то есть он тоже сильно бил людей. То, что с ним случилось, – не вина его соперника.

– Кого вы вините?

– Я не могу давать оценки. Мы считаем, что Магомед не получил своевременную медицинскую помощь – вот все, что я могу сказать.

– Магомед понимает, что вы выиграли суд?

– Мне сложно вам ответить. Я ему это, конечно, рассказываю, но думаю, что он не понимает до конца. Он сейчас другой человек, он не может сидеть и рассуждать, что мы будем делать, когда выиграли суд. Я могу. Я думаю о том, какие это позволит создать условия для него, чтобы он мог жить и тренироваться, какие условия я могу создать для жизни наших с Магомедом детей.

Мне хотелось бы оборудовать дома комнату для тренировок, купить туда все необходимые реабилитационные аппараты, чтобы мы могли проходить процедуры вне реабилитационного центра, чтобы мы могли заниматься перед сном. Я бы хотела купить ему специальную кровать, присмотрела еще несколько вещей для него, и, надеюсь, сейчас это получится.

– К сожалению, есть истории, когда человек и врачи доходят до максимума в возможностях реабилитации, и после этого уже сложно что-то улучшить.

– Нам вообще врачи сначала говорили, что он не выживет, потом, что не сможет думать, потом, что не сможет говорить. Сейчас они говорят, что видят чудо, потому что изначально они смотрели на снимки его мозга и произносили слово «растение», а сейчас смотрят и говорят «фантастика».

У него работает левая сторона тела, он открывает глаза, он пытается говорить. Пока врачи ничего не обещают, мы просто надеемся, что будут еще какие-то результаты.

https://www.instagram.com/p/BW686_xlcbV/

– Вы не думали попробовать лечиться где-то не в США: в Израиле, Швейцарии, Германии?

– Хорошо там, где нас нет. Конечно, говорят, что есть другие хорошие клиники, но в Америке очень хорошая медицина. Возможно, в другой стране он бы не выжил с такими травмами. А переезжать с детьми и Магомедом в другое место, тем более, когда я не знаю, как он перенесет полет, не готова.

– Вам много дают советов, как надо лечиться?

– В инстаграме постоянно пишут: «Попробуйте это... сделайте вот так... эти лекарства помогают». Я ничего из этого не пробую, потому что без разрешения врача я не могу ничего давать, и у него сейчас очень много препаратов, которые нужно знать, как совмещать между собой, и какие-то новые лекарства могут просто оказаться несовместимыми. Кто-то говорит, что надо использовать традиционный для ислама метод – Хиджаму (лечение кровопусканием – «Матч ТВ»), я с уважением отношусь к традициям, но представляете, если врачи в США увидят, что я сама на теле своего мужа делаю какие-то надрезы. Думаю, меня саму могут тогда отправить в суд.

– Если вам случается сегодня увидеть боксерский поединок, как вы реагируете?

– Я не могу сама специально сесть и включить бокс, но если где-то увижу, я не буду отворачиваться, я же понимаю, что мой муж жил этим, а травму можно было и в обычной жизни получить. Вот, когда вы мне написали, в WhatsApp, вы ведь думали, что это не мой номер, потому что у меня на фотографии в профиле взрослый мужчина.

– Да, и очень серьезный.

– Это просто фотография брата, он погиб в автомобильной катастрофе два года назад. Это огромное горе, но это же не значит, что мы теперь должны не садиться за руль. Так же и с боксом.

Российский боксер Магомед Абдусаламов не смог защитить чемпионский титул по версии WBC в супертяжелом весе

Бой Абдусаламов - Перес 2 ноября

Российский боксер Магомед Абдусаламов не смог защитить чемпионский титул по версии WBC в супертяжелом весе. В бою, состоявшемся в Нью-Йорке в ночь с субботы на воскресенье по московскому времени, он уступил Майку Пересу. По итогам 10 раундов победа единогласным решением судей была отдана кубинцу (97:92, 95:94, 97:92). Таким образом, Адбусаламов потерпел первое поражение в профессиональной карьере. До этого он провел 18 боев и все 18 выиграл нокаутом.

Сразу после боя Абдусаламов был доставлен в госпиталь на обследование. Рентгеновский снимок показал перелом левой руки в районе кисти. Боксер почувствовал резкую боль в левой кисти еще в первом раунде боя, и именно эта травма не позволила ему развить преимущество, которое он имел в четвертом раунде боя, а также сказалась на рисунке всего поединка.

Магомед Абдусаламов и Майк Перес. Видео

Боксер Магомед Абдусаламов. Последние новости

Российский тяжеловес Магомед Абдусаламов, находящийся в состоянии искусственной комы, перенес инсульт, сообщает Fightnews.com. Как рассказал промоутер Абдусаламова Натан Левкович, уже объявлен сбор средств для семьи боксера, которая должна оплачивать дорогостоящее лечение.

Мы сделаем все возможное, чтобы он снова встал на ноги. Магомед больше не сможет драться, но он хороший и смелый человек, у него прекрасная семья. Каждый доллар имеет значение, - сказал Левкович.

Спорт подарил миру много талантливых, выдающихся личностей. Это люди с потрясающей волей, силой духа и непреодолимым стремлением к победе. И Абдусаламов Магомед — один из них. О его жизненном пути, достижениях, победах и поражениях пойдет речь в статье.

Начало пути и первые достижения

Дагестанский боксер Магомед Абдусаламов родился в 1981 году, 25 марта, в Махачкале. Там же окончил школу и филиал В 1999 году он начал постигать азы тайского бокса под руководством наставника и тренера Зайналбека Зайналбекова. В 2004 году Абдусаламов Магомед начал карьеру боксера и уже очень скоро дал понять всем вокруг, что способен на многое.

Два года подряд (2005-2006-й) спортсмен удостаивался звания чемпиона России в тяжелом весе.

Профессиональная карьера

В сентябре 2008 года состоялся первый выход боксера на профессиональный ринг. Абдусаламов Магомед выделялся среди других спортсменов умением поразить противника в ранних раундах. Первые восемь поединков были для зрителя не очень интересны: Магомед нокаутировал оппонентов в первом раунде. Среди побежденных в последующих боях были:

• Рич Пауэр (был побежден в 3-м раунде);
• Педро Родригес;
• Джэйсон Петтауэй (сдался в 4-м раунде);
• Морис Байром (роковым для него стал 3-й раунд).

Бой с Джамилем Макклайном

В сентябре 2012 года в Москве Абдусаламов Магомед встретился в поединке с прославленным американским боксером Джамилем Макклайном. Во время этого боя впервые за свою спортивную карьеру дагестанец оказался в нокдауне.

С первой минуты сложно было не заметить, что Макклайн приехал за победой. На первой минуте он отправил Абдусаламова в нокдаун. Но тот оправился и продолжил бой с большим рвением.

В конце второго раунда боксер правым прямым ударом отправил своего американского противника в тяжелый нокдаун. Хоть Макклайн и встал на счет 10, рефери, посмотрев на его измученный вид, решил прекратить бой.

Интересно, что Магомед вышел в тот день на ринг с травмой — у него было сломано ребро.

Виктор Бисбаль — достойный противник

В 2013 году, в марте, уже известный и титулованный боксер Магомед Абдусаламов сразился со спортсменом из Пуэрто-Рико. Прогнозы были на стороне дагестанца. Несмотря на это, Виктор Бисбаль первые два раунда держал Магомеда в напряжении. Он выигрывал с явным преимуществом. Это был первый боксер, который заставил Абдусаламова нервничать на протяжении целых двух раундов.

Ход поединка поменялся в течение третьего и четвертого раундов, в пятом Бисбаль был нокаутирован.

Роковой бой с Майком Пересом

В ноябре 2013 года на ринге встретились два сильнейших боксера — кубинец Майк Перес и дагестанец Магомед Абдусаламов. Что случилось после этого боя, что именитый спортсмен, биографию которого мы сегодня изучаем, был вынужден закончить профессиональную карьеру?

В начале поединка зрители затаили дыхание. Оба спортсмена были чрезвычайно активны. И первые пять раундов их силы были равными. Только в 6-й трехминутке Перес начал действовать более успешно. В 10-м раунде Абдусаламов уже еле держался на ногах, но все же смог достоять до гонга. По завершении боя судьи объявили победителем кубанца Майка Переса. Это было первое серьезное поражение Абдусаламова.

Через несколько часов после поединка Магомед стал жаловаться на недомогание — головную боль и головокружение. Чтобы избежать осложнений, было принято решение ввести спортсмена в состояние

Заключение медиков

6 ноября стало известно, что боксер перенес инсульт. В медицинском центре в Нью-Йорке ему удалили сгусток крови из мозга и часть черепа.

Больше двух недель Магомед находился в коме и только 22 ноября смог выйти из нее. Но через несколько часов врачи были вынуждены снова подключить его к аппарату жизнеобеспечения. Только 6 декабря спортсмен смог самостоятельно дышать. 10 декабря его перевели в обычную палату из реанимационной.

Финансовые сложности

Известно, что семья боксера, который за свой последний бой заработал более 40 тысяч долларов, столкнулась с баснословными счетами за лечение. Промоутерами был создан специальный фонд для сбора средств и пожертвований на лечение Магомеда.

Помогали Абдусаламову не только его родные, друзья и поклонники. Желание помочь боксеру лично выразили его коллеги — Руслан Проводников, братья Кличко, Серхио Мартинес, Сергей Ковалев, российский чемпион мира по боксу, в августе 2014-го выставил на аукцион свои боксерки, тейпы и перчатки, в которых он победил Блейка Капарелло, а вырученные средства отправил семье Абдусаламова.

Жизнь продолжается

Состояние Магомеда Абдусаламова в настоящее время удовлетворительное, с июня 2015 года он может говорить, но, к сожалению, правая часть его тела все же остается парализованной.

Он был и навсегда останется настоящим чемпионом, который никогда не сдается!

Семья российского тяжеловеса Магомеда Абдусаламова, получившего тяжелую черепно-мозговую травму в поединке с Майком Пересом, обратилась с документами в суд. Родные боксера обвиняют атлетическую комиссию штата Нью-Йорк в халатности и врачебной ошибке и требуют взыскать компенсацию со штата в размере 100 млн. долларов.

Напомним, в ноябре Абдусаламов встречался на ринге с Майком Пересом, которому уступил единогласным решением судей по итогам 10-и раундов. В том бою российский боксер пропустил 312 точных ударов. После боя боксеру провели экстренную операцию на мозге, для удаления образовавшегося в нем большого сгустка крови. Абдусаламов находился в коме в течении нескольких недель, сейчас же боксер находится в реабилитационном учреждении, где показал незначительную активность и в состоянии реагировать на простые команды, однако до сих пор остается прикованным к постели и, по словам врачей, возможно он никогда не сможет ходить и говорить. Находясь в раздевалке после боя, Абдусаламов, который во время поединка получил перелом верхней челюсти и руки, сказал врачу Нью-Йоркской атлетической комиссии о том, что у него очень болит голова. Врачи провели несколько простых неврологических тестов, поставив диагноз-перелом носа и порекомендовав боксеру показаться врачу, сразу после возвращения во Флориду. Но ни комиссия, ни врачи не знали, что в какой-то момент в головном мозгу Абдусаламова началось кровотечение, которое наверняка бы убило боксера, если бы не оказанная медицинская помощь.

Инспектор атлетической комиссии Мэтт Фарраго, назначенный наблюдателем Абдусаламова в тот вечер, рассказал, что после того, как врачи проверили боксера и покинули раздевалку, он заметил следы крови в анализах мочи Абдусаламова, что могло быть признаком внутреннего кровотечения. Фарраго, который был профессиональным боксёром в течении 8 лет, посоветовал команде российского боксера доставить его на такси в госпиталь. Но анонимный источник, который находился на арене MGM в тот вечер, сообщил, что на месте дежурили 2 машины скорой помощи, но комиссия врачей не вызвала ни одной из них для российского боксера. В начале ноября, действуя по просьбе Нью-Йоркского государственного секретаря, осуществляющего надзор за атлетической комиссией, генеральный государственный инспектор начал расследование самого боя и событий, происходивших после него в тот самый вечер. Дата окончания расследования так и не была озвучена. Председатель атлетической комиссии Мелвина Латан, главный медицинский советник доктор Барри Джордан и рефери Бенджи Эстевес-младший, которые находились в зоне ринга в тот вечер, отказались от комментариев по этому поводу.

Пол Эдельштейн, адвокат жены и детей Абдусаламова заявил, что в ближайшее время собирается подавать иск против комиссии врачей и других участников данного инцидента. Как показывает практика, уже не раз встречались случаи, когда государство помогало урегулировать подобные конфликты в пользу родственников тех, кто перенес трагедию на ринге, рассказал Эдельштейн. Вдова Бетхэйвена Скоттланда, который умер от полученных в 2001-м году травм в бою с Джоджем Джонсом, подала в суд, ссылаясь на то, что мужу не было выдано разрешение на поединок и бой требовалось остановить до того, как травмы стали смертельными. Спустя 11 лет после инцидента, вдове было выплачено 150,000 долларов.

Эдельштейн подал в суд уведомление о расходах на лечение Абдусаламова, которые стали результатом "неоправданного и жестокого избиения" и "ненадлежащей, несвоевременной и неадекватной медицинской помощи и обслуживания".

"Это была настоящая война. Парни отдали все свои силы и показали все, на что способны" , - поделился мыслями о том поединке Джон Дэвид Джексон, тренер Магомеда Абдусаламова.

Набожный мусульманин из российской республики Дагестан, Магомед Абдусаламов являлся чемпионом Соединенных Штатов по версии WBC и, на момент поединка с Пересом, имел рекорд из 18-и побед, каждая из который была одержана нокаутом в 5-ом раунде или раньше. Российский боксер входил в число основных претендентов на титул в супертяжелом весе, и наверняка получил бы этот бой вскоре, однако раньше ему не приходилось драться с соперниками калибра Переса. Как заявил менеджер боксера Борис Гринберг, для Магомеда это был главный поединок в карьере. В первом раунде поединка, Майк Перес нанес удар левым предплечьем в лицо Абдусаламова, это давало судье все основания остановить поединок из-за запрещенного удара, однако находившийся за спиной российского боксера рефери не счел этот момент достойным своего внимания. Несмотря на то, что никто из угла Абдусаламова не протестовал по поводу этого инцидента и не обращался за помощью к доктору, в конце первого раунда Магомед взглянул на свое лицо на большом экране и спросил у своей команды, не сломан ли у него нос.

По ходу поединка Абдусаламову становилось все сложнее дышать, а левая сторона лица сильно опухла и была повреждена. Его левый глаз был полузакрыт из-за повреждений, и кровь от рассечения над ним только ухудшала обзор. Несмотря на все тяжелейшие удары и весь ущерб, который оба боксера получили в этом бою, в нем так и не произошло ни одного нокдауна. Тренер боксера, Джон Дэвид Джексон, который в последствии заявил, что хотел остановить бой еще после 7-го раунда. Причиной служили полученные боксером повреждения, однако ни сам Магомед не чувствовал себя в опасности, ни врачи не давали никаких подобных заключений. Немногим позже, в 9-ом раунде поединка, Магомеду даже удался маленький подвиг, в этом раунде он смотрелся убедительнее своего соперника.

Джексон так же заявил, что на протяжении всего поединка в углу российского боксера не хватало взаимопонимания. Магомед общался лишь со своим братом на русском языке, а Гринберг был пассивен и далеко не всегда переводил боксеру то, что говорил тренер. Это помешало Джексону узнать о состоянии здоровья своего подопечного. Крис Джей, друг Абдусаламова, который помог ему выучить английский на базовом уровне, заявил, что трудности в углу были обусловлены гордостью и независимостью боксера.

"Ему не раз случалось пропускать мимо ушей слова в своем углу. Он делал то, что хотел делать" , - заявил Джей.

"Никто из медиков в тот вечер так и не сделал ни намека на то, что я должен был остановить поединок. Малыш так сильно хотел драться, что я до конца надеялся на его победу" , - заявил тренер Джексон.

Брат Магомеда Абдусаламова рассказал о том, что лишь после боя они узнали, что Магомед повредил руку в первом раунде.

"В первом раунде, я нанес удар с левой в голову Переса, после чего не мог даже сжать свой кулак, что помешало мне работать левой так, как мне хотелось. Но чемпион остается чемпионом и он провел сегодня отличный бой" , - сказал Абдусаламов в интервью после боя.

Когда врачи находились в раздевалке, промоутер и тренер Абдусаламова настаивали на том, чтобы боксера отвезли в госпиталь, так как тот жаловался на сильную головную боль. Врачи провели неврологический тест Кинга-Девика, который боксер уже проходил за день до поединка, где требовалось прочесть ряд чисел.

"Он сделал пару ошибок, но довольно внятно назвал все цифры и сделал это довольно быстро. Я был очень впечатлен" , - рассказал Гринберг-младший, который находился с боксером во время тестов.

Однако, тренер Джексон с недоверием относился к проводимому тесту и протестовал против него, даже покинув на некоторое время помещение.

"Какого черта произошло? Его должны были доставить в больницу, а лишь по прибытии туда проводить тесты. У нас было время, которое было потрачено впустую, потому что они не сделали того, о чем я просил, хотя он не раз говорил о своей головной боли" , - заявил Джексон.

Осмотрев лицо Абдусаламова, доктора констатировали перелом носа, а также зашили рассечение и посоветовали посетить врача через пару дней, а затем снять швы через неделю.

"Казалось, что все идет по протоколу. Все необходимые шаги, которые в той ситуации увидели врачи - были предприняты" , - заявил инспектор атлетической комиссии Фарраго.

После того, как боксер был осмотрен и врачи ушли из раздевалки, Фарраго все еще должен был провести тесты мочи Абдусаламова, который, к слову, тогда испытывал трудности с мочеиспусканием. Только после того, как Магомед принял душ, эти тесты были проведены. Как только Фарраго нашел следы крови в моче, он тут же посоветовал команде боксера взять такси и направиться в ближайший госпиталь.

"Я должен защищать то, что было сделано, так как он ни разу не показал признаков серьезной черепно-мозговой травмы. Конечно, у него были травмы, которые требовали скорой помощи, но никто и не догадывался о кровотечении в мозге. Мог бы я что нибудь изменить тогда? Конечно... Если бы я знал больше" , - заявил Фарраго.

После того, как врачи осмотрели Магомеда, его промоутер Сэмпсон Левковиц вернулся на арену, чтобы наблюдать за другими поединками того боксерского вечера. Тогда Гринберг сообщил ему о том, что Абдусаламову требуется скорая помощь, Левковиц обратился к председателю комиссии о предоставлении боксеру машины скорой помощи, однако председатель комиссии даже не сдвинулся с места и не сделал никаких шагов для того, чтобы оказать помочь в данной ситуации. Как рассказывает брат боксера, уже тогда Абдусаламову понадобилась помощь чтобы одеться и покинуть раздевалку.

"Он был не в состоянии адекватно мыслить. Он был на грани беспамятства и продолжать твердить мне "Я уйду, я уйду" ,- рассказал брат боксера.

Когда братья, их отец и Гринберг-младший вышли на улицу, где их уже ждал Гринберг-старший с женой, Гринберг-младший оставил всех на обочине и пошел ловить такси, он даже обращался за помощью к полицейскому, но все было безуспешно. Чтобы найти свободной такси в тот вечер, им потребовалось порядка 20 минут. По прибытию в госпиталь, им заявили, что им придется дождаться очереди, так как перед ними уже есть люди. Во время ожидания, Магомед попросил прилечь, затем у него начались сухие позывы на рвоту.

"Лишь после того, как я начал ругаться, охранник увидел что происходит с Магомедом, тогда он сказал что нам лучше выйти на улицу и позвонить в 911 оттуда, потому что тогда они сразу окажут медицинскую помощь и ждать нам не придется" ,- заявил Гринберг-младший.

Гринберг-младший заявляет, что оставил Абдусаламова с братом в зале ожидания и вышел на улицу, чтобы позвонить в 911 со своего телефона. По данным департамента полиции, звонок в 911 поступил в 12:16 утра и длился около пяти минут. Когда он вернулся в зал, то увидел, что отец Абдусаламова, который прибыл на другом такси, уже добился внимания врачей к своему сыну. Как свидетельствуют данные больницы, Магомед был зарегистрирован в 12:31 утра. Гринберг-младший рассказал, что по ходу осмотра врачами, Магомед становился все менее восприимчив к происходящему вокруг.

"Он прилагал массу усилий для того, чтобы сказать хотя бы пару слов. Это была очень тяжелая ситуация" , - заявил Гринберг-младший.

"Исходя из начальных результатов компьютерной томографии, степень повреждения его мозга на момент поступления в госпиталь уже ставила под сомнение его жизнь. Тогда мы не знали, сможем ли мы спасти его" , - заявил доктор Сваруп.

Сканирование, проведенное в 12:50 утра, обнаружило большой сгусток крови в левом полушарии мозга Абдусаламова, который давил на череп, после чего боксер был доставлен в операционную. Врачи начали операцию в 13:33 по местному времени, сняв часть черепа с левой стороны, для того, чтобы ослабить давление, удалили тромб, а затем начали терапию для уменьшения отека мозга. Однако, из-за давления которое оказывалось на мозг и полученных ударов, повреждения были слишком серьезные.

"Мы спасли все, что могли, но нам не удастся сделать его таким же, каким он был раньше. Он молод и скорее всего многие функции мозга еще вернуться, но нам трудно сказать насколько он сможет восстановится" , - заявил доктор Сваруп.

Жена дагестанского боксера Магомеда Абдусаламова в интервью «МИ» о том, как поднимает мужа после травмы, полученной на ринге, выигранных в суде миллионах и двух часах, которые перевернули всю жизнь семьи Абдусаламовых.

НЕМНОГО ПРЕДЫСТОРИИ

Дагестанский супертяжеловес Магомед Абдусаламов стал известен в 2005 году, завоевав на любительском ринге титул чемпиона России в тяжелом весе. Не попав на Олимпиаду в Пекине, он ушел в профессионалы. За последующие пять лет боксер провел 17 боев и все выиграл досрочно. Дрался очень зрелищно, часто при этом рискуя и абсолютно забывая про защиту.

В начале 2013 года Магомед поднялся на четвертую строчку рейтинга WBC и стал рассматриваться как претендент на бой против чемпиона мира украинца Виталия Кличко . Его новым соперником стал кубинец Майк Перес .

В бою с Пересом Абдусаламов потерпел первое поражение на профессиональном ринге. Магомед получил переломы левой руки, носа, лицевой кости и черепно-мозговую травму, следствием которой стали отек мозга и тромб. После боя боксер жаловался на боли в голове, но врачи отказали в госпитализации, и Магомеду пришлось добираться до больницы своим ходом. Время было упущено… Через несколько часов Абдусаламова ввели в состояние искусственной комы. А несколько дней спустя он перенес инсульт. Сообщалось, что у боксера почти нет шансов выжить, но он жив и уже начал говорить.

После трагического случая семья Абдусаламовых подала в суд на штат Нью-Йорк, обвинив врачей в халатности и непрофессионализме, и выиграла 22 миллиона долларов компенсации. Суд длился (и продолжает длиться) без малого четыре года, и все это время рядом с супертяжеловесом по прозвищу Маго остаются его жена и три дочери.

«ОН КАК РЕБЕНОК»

– Баканай, прежде всего, хочу поинтересоваться состоянием Магомеда. Как он себя чувствует в настоящее время? Что изменилось с момента нашей последней беседы два года назад?

– За два года, конечно, мы прогрессировали. Он теперь все запоминает, пытается разговаривать, конечно, не так, как это делаем мы, но пытается. Часто в комментариях в Instagram спрашивают, узнает ли он друзей, родных. Да, он всех узнает. Но с движением у нас (имеется в виду Магомед) проблемы, у него также не работает правая сторона, левая у него очень сильная, мы не стоим, не сидим и не ходим. Он ест почти самостоятельно, но пищу даем ему не совсем обычную – более измельченную. Да и нельзя оставлять его без присмотра во время еды, он как ребенок – может подавиться.

Врачи нам в самом начале говорили, что он даже видеть не сможет, но он видит, соображает. Подчеркну, что это область мозга и при проблемах с ним человек бывает очень непредсказуемым – сейчас он может себя хорошо вести, но через пять минут настроение кардинально меняется. Иногда бывало, что он не спал всю ночь, и были ночные «капризы», но сейчас доктор прописал успокоительное, и стало спокойнее.

– А как вы общаетесь? У вас есть какой-то язык жестов?

– Нет. Мы с ним говорим, и он нам отвечает. Я его уже давно понимаю, привыкла. Но иногда даже говорить не надо, он может просто показать рукой. Уже четыре с половиной года прошло… Я его не отделяю от семьи, дочки тоже тянутся к отцу. Придут из школы – поцеловали папу, ложатся спать – поцеловали папу. Иногда даже спрашиваю у Маги: «Они тебя поцеловали?», он отвечает: «Нет», и дочери опять бегут к нему. Потом мы начинаем шутить, Мага говорит, что никто его не целовал и дочерям приходится опять бежать к отцу. Он любит играть. Он меня называет «принцессой», а я его «солнышком». Вот так у нас все (смеется).

«МЛАДШАЯ ДОЧЬ ДАЖЕ НЕ ПОМНИТ СВОЕГО ОТЦА ЗДОРОВЫМ»

– Кстати, о дочерях. Их у вас с Магомедом три и младшей Патимат едва исполнился год, когда в семье случилось такое несчастье. Когда она спросила, что с отцом, что вы ей ответили?

– Она еще маленькая, первого января ей исполнилось пять лет. Наверное, она даже не понимает, что с отцом. Знаете, даже не помнит своего папу здоровым, хотя все внимание отца всегда было на ней, все те десять месяцев. Мы ждали сына, но когда родилась Патя –Мага прямо души не чаял в ней. Он ее всегда забирал у меня. У нас миллион фотографий, где Патя у него на руках. Может, она думает, что так и должно быть, не могу прочитать ее детских мыслей.

– А каковы мысли старших дочерей?

– Сейчас тяжелее всего средней Сайгибат . Старшая Шахризат у нас самая чувствительная, но уже смирилась. Последние полгода они ничего не говорят, хотя раньше старшая спрашивала: «Когда папа выздоровеет, он пойдет боксировать? Когда он начнет ходить?» Шахризат не задает вопросов, потому что очень переживает за меня. Но иногда в разговоре с помощницей она хвастается отцом, вспоминает, что он их постоянно куда-то водил. Мне Мага как-то сказал, что Шахризат подошла к нему и говорит: «Папа не шуми сегодня, пожалуйста, а то маме тяжело».

А вторая у нас с характером девочка, она тоже ничего не скажет мне, но я слышала на днях, как она говорила Айне (дочка помощницы Баканай), что ей очень повезло с папой, потому что он ходит и может гулять с ней. (В этот момент в комнату входит младшая Патимат и вручает матери рисунок, на котором изображены папа, мама и три дочери). Мне стало обидно за нее. На самом деле, у них золотой папа. Он, несмотря на свою профессию, все свободное время уделял дочерям. Мы и сейчас гуляем всей семьей, но, согласитесь, это ведь не то, что было раньше.

«БОКС БЫЛ РАБОТОЙ МОЕГО МУЖА»

– А как Магомед проводит день?

– Раньше мы каждый день ходили на тренировку, сейчас немного по-другому. Мы встаем утром, я отвожу детей в школу. В 8:20 я уже дома, захожу к нему в комнату, а Мага уже проснулся. Я подхожу, обнимаю его и, если у меня есть возможность, прошу поохранять меня, пока я сплю. Он, конечно, соглашается, но иногда, если вдруг ему станет скучно, сам будит меня. А потом мы завтракаем, одеваемся и, если есть тренировка, едем в спортзал. Потом приезжаем домой, обедаем, он немного посидит в кресле. Если не выходим гулять, то он смотрит фильмы, бои. Иногда мы ходим в бассейн. Каждый день проходит по-разному. Да, и еще, три раза в неделю Маге проводят иглоукалывания, а на выходных к нам приходит массажист.

– Магомед смотрит бои?

– Да, в основном смотрит наших бойцов в UFC, болеет за Хабиба Нурмагомедова .

– А вы? Как бы сами отреагировали на боксерский поединок, если бы вам довелось его увидеть?

– Иногда бывает, но не смотрю целенаправленно, просто иногда попадается в телевизоре. Как реагировать? Это была работа моего мужа, каждый занимается тем, что ему по душе. Одни работают полицейскими и погибают в перестрелках, другие работают строителями и калечатся, но это ведь не значит, что нужно возненавидеть полицию и строительство. Ему нравилось это делать. А то, что случилось, – это уже вина врачей.

«НЕУЖЕЛИ ОНИ ДУМАЮТ, ЧТО МНЕ НУЖНЫ ЭТИ ДЕНЬГИ?»

– Кстати, о вине врачей. Мы уже можем говорить о ходе судебного дела?

– Конечно, уже известно, что мы выиграли суд, но процесс все еще длится, не все врачи наказаны. Но, я хотела бы подчеркнуть двумя красными линиями, что те 22 миллиона долларов, которые суд постановил выплатить нашей семье, не находятся у меня на руках.

Людям, которые уже перевели эти доллары в русские рубли и начали возмущаться, что за эти деньги можно вылечить много больных, хочу коротко объяснить, что деньги нам на руки никто не дал, они находятся на нашем счете. Почти половина денег ушла на выплату адвокатам и погашение миллионных счетов за медицинские услуги. С этого счета нам каждый месяц оплачивают его реабилитационный центр, школу для детей, еду. То есть выделяется определенная сумма на жизнь. И все посредством чеков.

– Я правильно понял? Люди думают, что вы живете с Магомедом из-за денег?

– Получается, что так. Неужели они думают, что мне нужны эти деньги? Да я бы отказалась от них и доплатила бы еще столько же, если бы мне могли вернуть моего Магомеда. Так хочется объяснить этим людям, что не в деньгах счастье. Счастье в том, что твои родные здоровы и находятся рядом. Лучше жить обычным человеком в Махачкале, на съемной квартире и работать таксистом, но быть в окружении своей семьи. Нет цены здоровью близкого человека. Может быть, для кого-то муж – это просто муж, а жена – просто человек, готовящий еду, но у нас… у нас отношения были совсем другие. Я не могу радоваться деньгам, когда у меня муж в таком состоянии. Я бы отдала все, даже почку бы отдала (улыбается) , чтобы вернуть Магомеда и брата, которого потеряла.

– А кто эти люди, которые считают ваши деньги? Подписчики в Instagram ?

– Да, я читаю все комментарии (на сегодняшний день количество подписчиков Баканай в Instagram достигает 236 тысяч. – Прим. авт. ). Мне вообще все равно, что пишут недоброжелатели, но это иногда сильно задевает. Я не железная и то, что я часто выкладываю наши с ним счастливые фотографии, не значит, что все у нас так хорошо. Да и по внешности часто проходятся, большинству подписчиков почему-то кажется, что я перестала быть женщиной и не имею права выглядеть красиво. Ходят даже слухи, что я сделала не одну пластическую операцию, но хочу ответить всем сразу – это неправда.

Когда я пожаловалась мужу, он сказал: «Они просто завидуют тебе». Он всегда и всем говорит, что я его спаситель, он не стесняется целовать мне руки прямо в реабилитационном центре, даже медсестры возмущаются. При всем этом, что мне доказывать людям, когда у меня есть такой муж?

Одна вообще, представляете, написала «мне бы такого богатого инвалида». Я очень расстроилась, когда это прочитала. Как можно так сказать? Другие пишут «я ухаживала за бабушкой, в этом ничего сложного нет». Если бы ты делала это, то ты бы не осуждала чужой труд. Тот, кто хотя бы пару дней ухаживает за больным человеком, понимает, какое это тяжелое занятие. Знаете, я бы могла сейчас смотреть за несколькими пожилыми людьми, но никак не за мужем, который всегда был для меня опорой и сам должен был ухаживать за мной.

«ДВА ЧАСА ПЕРЕВЕРНУЛИ НАШУ ЖИЗНЬ»

– Вернемся к суду… Вообще для вас, Баканай, этот суд был желанием восстановить справедливость, чтобы другие спортсмены не стали жертвами халатности врачей?

– Во-первых, конечно, этих людей нужно наказать. Потому что, если бы врачи взялись за Магомеда сразу после боя, он бы отправился в больницу, отлежался бы несколько дней или я не знаю… Факт в том, что всего этого бы не случилось. Их надо было наказать, чтобы не только они, но и другие врачи знали, что нельзя так халатно относиться к спортсменам, ведь их дома ждет семья, родители, дети.

Что им стоило забрать его в больницу? Эти два часа перевернули нашу жизнь. Это очень тяжело… Все, видя мою улыбку, думают, что я так просто к этому отношусь, но они не видят того, как я страдаю.

И, во-вторых, конечно, нам нужны были средства на реабилитацию мужа. Я должна быть уверена, что завтра смогу продолжить лечение Магомеда. А как еще? Откуда я достану деньги? Мы задолжали миллионы долларов, где бы я их нашла?

То есть мы наказали врачей и нашли средства для лечения. Конечно, деньги не вернули моего мужа. Но этот прецедент многое поменял, изменились правила в боксе, подняли страховку для спортсменов. Теперь при малейшей травме боксера снимают с боя и везут в больницу. Обидно, что именно мы стали примером, но раз это случилось, хотя бы другие семьи не пострадают.

– Вина врачей действительно есть. Но как, по-вашему, есть ли вина самого Магомеда в случившемся? Он ведь мог просто отказаться от продолжения того злополучного боя.

– Мой Мага не виноват, он всегда прав (улыбается) . Если не остановился, значит, правильно сделал. Вообще менталитет наших мужчин такой, что они не могут просто взять и спасовать. Магомед никогда бы не позволил себе такого, но если бы медики рассказали ему о последствиях, он бы, конечно, поехал в больницу. Факт в том, что врачи его допустили к бою, и Магомед был уверен, что у него все хорошо.

«ОНИ НЕ ВЕРИЛИ, ЧТО МАГА ВЫЖИВЕТ»

– В самом начале лечения медики не давали Магомеду никаких шансов, но сейчас прогресс, как говорится, налицо. Мага уже может двигаться и почти самостоятельно принимать пищу. Но что если пик возможностей уже достигнут и дальнейших шансов на улучшение здоровья нет? Что об этом говорят врачи?

– Да, медики говорили, что он не будет видеть, слышать и вообще на всю жизнь останется парализованным. Когда я забирала его из реабилитационного центра, врачи и медсестры считали, что я не понимаю ситуации и отказываюсь верить в происходящее. Они говорили, что Магомед просто не выживет дома, и никогда бы не подумали, что мы будем иметь то, что у нас есть сейчас.

Мы столько всего прошли и столько всего впереди, но врачи непреклонны в своих прогнозах. Я впервые говорю об этом прессе… И раньше я действительно отказывалась верить в то, что полностью восстановиться Магомеду уже не удастся. Врач объяснил мне, что у моего мужа нет половины мозга, его удалили после инсульта. Сказал: «Как ты хочешь, чтобы работала его правая часть тела, если часть мозга, отвечающая за это, отсутствует?» Но я все равно верю. Он пытается говорить, хорошо видит. Мне так кажется. Мага у меня очень умный, произносит иногда такие слова, которых даже я не знаю (улыбается) .

«А ЕСТЬ У МЕНЯ ДРУГОЙ ВЫБОР?»

– Магомеду очень повезло с женой. После случившегося вы фактически стали главой семьи – вы заведуете финансами, принимаете решения, отвечаете за детей и при этом умудряетесь со всем справляться. Сложно?

– А есть у меня другой выбор? Я считаю, что нет. Если сдамся, то все пойдет наперекосяк. У меня муж и трое детей, я обязана своему здоровому Маге, обязана воспитать наших дочерей. Даже на том свете, если мы там встретимся, он спросит меня: «Как ты могла?» Дети для моего Маги были всем, он ими бредил. Что бы было с ним, если бы я опустила руки? Его спасла… care (c английского – забота), видите, уже слова русские забываю.

Все интересуются, есть ли у него психолог? У него его нет, моему мужу он не нужен – у Маги нет никаких комплексов, не было и мгновения, когда он сказал бы «зачем я вообще живу». Нет, потому что ему никто не дает понять, что он болеет. Его дочки всегда рядом, жена около него. Я стараюсь перед ним всегда быть веселой, не плачу, обнимаем, целуем его. Он не чувствует, что что-то не так.

Мы, женщины, вообще очень сильный народ (улыбается) . Многие пишут, что меня, наверное, сам Магомед такой воспитал, но это не совсем так. Меня вырастили такой родители. Нас было четверо детей, и самой любимой у отца всегда была я. В меня вложили много любви, я позитивный человек. Сейчас я с вами говорю и могу радоваться, а через несколько минут могу расстроиться и пить успокоительное. Но если мы сами себе не будем поднимать настроение внутренне, то как нам еще жить? Я к тому же потеряла брата, и было много разных мыслей в голове, но… Если я так сделаю, то мне никто не скажет спасибо. Сдаваться нельзя. Мага мне не простит.

«ЖИТЬ В ДАГЕСТАНЕ МЫ НЕ СМОЖЕМ»

– Как вам жизнь в Штатах? Лучше, чем в Дагестане?

– Честно, я люблю Дагестан, люблю наш народ и очень скучаю по нему. Но… жить в Дагестане мы не сможем. В Штатах все для людей, здесь лучшая медицина и если бы не это, то не знаю, что бы с нами было. Единственное, плохо, что рядом нет родных. Но сейчас нам нужна только медицина.

– Вам, наверное, было тяжело ставить мужа на ноги одной, да еще и в чужой стране?

– Конечно, было тяжело. Но с первых дней нам помогал друг Магомеда Аминулла Сулейманов , Андрей Михайлович Рябинский (российский бизнесмен, вице-президент Федерации профессионального бокса России. – Прим. «МИ» ) оплачивал нам реабилитационный центр 8 месяцев, каждый – по 57 000 долларов. По-другому мы бы не смогли начать лечение, и кто знает, что бы было сейчас. Я очень благодарна этим людям, что они оказались рядом с нами в самый тяжелый момент.

– А сам Магомед скучает по Дагестану?

– Ну, нет такого, чтобы он сидел и говорил «скучаю по Дагестану». Когда я спрашиваю у него, скучает ли он, Магомед отвечает, что главное, чтобы дети и жена были рядом. Мы все тоскуем по Дагестану, но не все случается в жизни так, как мы хотим. Главное, что мы вместе.

– Состояние здоровья позволяет Магомеду делать длительные перелеты?

– Мы пока не рискуем. Даже здоровый человек, который летит 10 часов, может быть подвержен определенным рискам.

– Вы уже достаточно давно живете в США, большую часть своей жизни ваши дочери провели в Штатах… Они растут и воспитываются по-американски?

– Ни в коем случае. Я мама улыбчивая, но очень строгая. Меня даже боятся подруги дочерей. Я им не даю расслабиться. Учу и убираться, и готовить, и стирают они у меня. Я учу их жить так, как учила меня мама. Девочка выходит замуж, а выходить они у меня будут только за дагестанцев. Они будут должны вкусно кормить своих мужей, ухаживать за ними так, как за их папой ухаживает мама.

– А что если одна из ваших дочерей захочет выйти замуж за боксера? Как вы на это отреагируете?

– Мы заставим его бросить бокс (смеется) . Мы, конечно, поинтересуемся мнением дочерей, но вообще мне мужа выбирал отец. Ну будет он боксером и что? Главное, чтобы парень был хорошим. А заботе о боксере я свою дочку научу. Научена горьким опытом…

«Я ВСЕГДА СЧИТАЛА, ЧТО МЫ СОЗДАНЫ ДРУГ ДЛЯ ДРУГА»

– Представьте, что мы вернемся на 14 лет назад – в день вашей с Магомедом свадьбы. Зная, через какие сложности вам придется пройти, вышли бы замуж за Магомеда?

– Я всегда считала, что мы созданы друг для друга. Мы с ним и ссорились, и ругались, но всегда друг друга любили. 9 лет мы жили вместе до этого случая, прожили хорошо, и сейчас живем. Почему нет? Хотя бы ради этих девяти лет жизни и замечательных дочерей. Магомед – мой человек. Если бы я не хотела и не любила его, то я бы ушла после произошедшего. Я бы также могла спокойно и обеспечено жить в Дагестане у родителей и заниматься своими делами. В этом мире никто никому не обязан, и в Дагестане много брошенных детей и родителей. Молчу я уже про жену или мужа… Просто у меня в голове не укладывается, как можно бросить родного человека? Наверное, я не так воспитана. Я нахожусь рядом со своим Магой не из-за денег или чего-то еще, а из-за того, что это мой муж, отец моих троих детей, которого я любила и люблю.

Нурмагомед АСТАРХАНОВ

Количество показов:129415